Крымский излом - Страница 68

Я не знал что сказать, конечно, жаль, что боекомплект кораблей потомков нельзя пополнить с наших складов, но, в конце концов, у нас тоже силы не маленькие, если к соединению "А" которое сейчас находится на траверзе Феодосии, добавить корабли находящиеся в Севастополе, то немцам будет несладко. Переподчинить себе соединение "А" я смогу и отсюда, как нарком военно-морского флота, за всем прочим надо идти в Севастополь и разбираться с Октябрьским. Я посмотрел на Ларионова и кивнул, - Примем это, как возможный вариант, Виктор Сергеевич. - мы посмотрели на Берию, он тоже кивнул, - Теперь в Севастополь?

- В Севастополь! - контр-адмирал Ларионов вызвал по телефону своего начальника штаба и отдал ему соответствующие указания. Некоторое время спустя вибрации корпуса корабля стала сильнее - мы набирали ход.

7 января 1942 года. 20:05. Симферополь. пос. Сарабуз. КП ОТМБ-1 ОСНАЗ РГК . Старший лейтенант СПН ГРУ Бесоев Николай Арсеньевич.

Напротив меня сидит майор Санаев, глаза усталые, настроение - как в понедельник, - Товарищ старший лейтенант! - майор задумчиво перебирает бумаги, потом поднимает голову и смотрит мне в глаза, - Перед вашей группой поставлена ответственная задача, Вы должны немедленно выехать в Севастополь и оказать содействие в задержании бывшего командующего Черноморским флотом гражданина Октябрьского Филиппа Сергевича, 1899 года рождения, уроженца деревни Лукшино Старицкого уезда Тверской губернии.

Содействие в смещении с поста и аресте бывшего командующего ЧФ будете оказывать лично Наркому Внутренних Дел, Лаврентию Павловичу Берия, и Наркому Военно-Морского Флота, Николаю Герасимовичу Кузнецову. Для чего не позднее двадцати двух ноль-ноль вы вместе с группой должны прибыть на аэродром Херсонес. С задержанным обращаться вежливо, излишней грубости не допускать, физическое воздействие - по необходимости. - Вам все понятно?

Козыряю, - Так точно, товарищ майор, все! - я тоже, считайте, не спал трое суток и у меня тоже гудит голова, но очевидно - это еще не финиш. Вопрос, за что арестовывают Октябрьского, я задавать не стал. Это было известно всей бригаде. Та поза лежачего камня, которую он принял, наверняка, наконец-то вывела Иосифа Виссарионовича из равновесия. Первая молния ударила в командующего Крымским фронтом генерала Козлова... Да это я со своими парнями сопровождал тогда генерал-лейтенанта Василевского в Феодосию, в штаб Крымского Фронта. И стрелял начальник охраны Козлова не в кого-то из нас, а именно в генерал-лейтенанта Василевского, сей факт, надеюсь, еще станет предметом тщательного изучения следствием.

И вот очередь дошла и до Октябрьского. Ведь в нашей истории, несмотря на все художества, к примеру, при эвакуации Севастополя, его так и не репрессировали. А зря! Хорошие репрессии тут совершенно не повредят. - А то распустились, понимаешь!

А майор-то смотрит на меня внимательно, не отпускает. - Время же идет! Потом он все-таки решается заговорить, - Товарищ старший лейтенант, у меня к вам личный вопрос. Я понимаю, что мы никак не могли встречаться раньше, но у меня постоянно такое ощущение, что я вас где-то видел...

Я вздыхаю, - В зеркале вы меня видели, товарищ майор, ну или почти меня. Особенно когда были моложе, примерно лет десять назад. - майор уставился на меня непонимающим взглядом, - Ведь вы же Санаев Иса Георгиевич, тысяча девятьсот пятого года рождения? - майор машинально кивнул, - Ваша младшая сестренка Нина, двадцать четвертого года рождения, приходилась матерью, моей матери, а вы мне, Иса Георгиевич, соответственно, двоюродный дед. - с остолбенелого майора можно было с натуры писать картину про солевой столп. Было так тихо, что казалось было слышно, как в майорской голове ворочаются шестеренки. Я лично его не знал, да и не мог знать, его, полковника госбезопасности, расстреляли вслед за Берией в пятьдесят третьем. Но у бабушки Нино был альбом с фотографиями времен ее молодости... Я узнал своего двоюродного деда сразу, как только увидел его вместе с генерал-лейтенантом Василевским на КП бригады. Тогда он не увидел нашего сходства, лицо у меня было перемазано устрашающим гримом, а руки были по локоть в крови. Пришлось подручными средствами экстренно потрошить одного пленного немецкого офицера-цивилизатора. Вы слышали, когда-нибудь, как визжит свинья когда ее режут? Тот вопил ничуть не тише, а в конце допроса просто взял и издох. Но мы уже получили все нужные нам ответы, что и позволило развить успех в ночь с пятого на шестое.

Что-то я отвлекся, дедушка-то, кажется, хоть еще и держится за голову обеими руками, но уже начал постепенно приходить в себя. Эх, дед, дед, а еще кровавая гебня!

Кашлянув, майор поднял на меня глаза, - А ведь точно, стервец, похож! А я-то голову ломал! А Бесоевы - это какие будут, Владикавказские или...

- Бесланские! - вздохнул я и постучал пальцем по циферблату часов, - Время, товарищ майор.

- Ах, да, - встрепенулся тот, и, вскочив, начал быстро одеваться, - Поеду с вами, а то неровен час... - чего неровен час он не уточнил, а вместо этого спросил, - Ну и как там?

- Плохо там, товарищ майор, - ответил я, - Опять была война, опять горе, опять кровь. Не надо об этом, тут этого своего хватает.

- Да, хватает! - майор одел полушубок, - Но, все таки, так вот какие у нас внуки, холодные и безжалостные! - Манштейна брал?

Я мотнул головой, - Нет, товарищ майор, в это время я со своей группой, брал Евпаторийское гестапо. Поверьте, после этого любой Манштейн - это такая преснятина.